Как уже говорилось выше, большая часть современных исследователей принимает именно последнюю версию Геродота и вслед за ним выводит скифов с востока. Расхождения во мнениях идут лишь по вопросу о том откуда именно и в какое время они появились в Северном Причерноморье. Так, М. И. Ростовцев, А. А. Иессен, А. И. Тереножкин, А. П. Смирнов и другие считают, что скифы пришли из Азии. Они полагают, что все характерные для скифов-кочевников культурные явления принесены из Средней Азии, в первую очередь звериный стиль, короткий меч, так называемая скифская триада, особенности одежды, общественной структуры, религиозных представлений, языка.
Советские скифологи появление скифов связывают большей частью с движением племен срубной культуры в причерноморские степи, однако вопрос о времени этого продвижения решается по-разному. Так, М. И. Артамонов одно время относил появление всех скифских племен к началу проникновения срубной культуры, т. е. ко второй половине II тысячелетия до н. э., а Б. Н. Граков связывал появление скифов царских с последней волной миграции срубных племен из Поволжья (конец VIII— начало VII в. до н. э.).
М. И. Артамонов в последней работе высказался в пользу автохтонности скифов в степях Северного Причерноморья, полагая, что Геродот принял за приход скифов из Азии их возвращение из переднеазиатских походов.
Сообщение Геродота о походах скифов в Переднюю Азию (IV, 1) и восточные тексты позволили большинству исследователей датировать приход скифов в причерноморские степи концом VIII—VII в. до н. э.
Таким образом, скифы, жившие в Азии по соседству с родственными им племенами — саками, массагетами и населением Алтая, в конце VIII—VII в. до н. э. под давлением массагетов (согласно сообщению Геродота) или исседонов (согласно Аристею) покинули свою родину и вторглись в страну, ранее принадлежавшую киммерийцам. Вполне возможно, что тесное и длительное сосуществование пришлых ираноязычных кочевников-завоевателей с местными племенами и создало это переплетение срубной культуры с местными элементами, которые отмечены археологами. По мнению некоторых из них, срубная культура вошла в качестве серьезного компонента, как бы подосновы, в культуру раннего железного века степной и лесостепной полосы.
Об определенной близости культур свидетельствует, по мнению некоторых исследователей, непрерывная линия развития от памятников срубной культуры раннего времени к собственно скифским, зафиксированная многими археологами преемственность в керамике, в некоторых видах вооружения. Материалы лингвистики и антропологии не дают оснований считать, что на рубеже эпохи бронзы и раннего железа произошла смена языка и населения в северопричерноморских степях.
Еще М. И. Ростовцев, хотя он и не занимался специально лингвистическими изысканиями, являлся ярым сторонником теории иранского происхождения скифов, в которых он видел кочевников-завоевателей (иранцев по языку и культуре), не только вторгшихся в Северное Причерноморье и поработивших местное население, но и распространивших на всю эту страну свою идеологию и культуру, в которую вошли слившиеся в своеобразном сочетании иранские, греческие и местные элементы. Свое дальнейшее развитие в русской лингвистике иранская теория происхождения скифов получила на страницах трудов таких известных ученых, как В. Ф. Миллер и А. Н. Соболевский. Работы В. Ф. Миллера имели большое значение для разработки проблемы этнической принадлежности скифов.
