Для характеристики скифского общества большой интерес представляет также и то, что передаёт Геродот о религии скифов и их погребальных обрядах. Храмов и особой касты жрецов скифы не знали. Упоминаются только гадатели, узнававшие волю богов при помощи особой раскладки прутьев. Геродот подробно описывает похоронный обряд скифов: похороны скифского царя связаны с обычаем обвоза покойника по всем окрестным местам, представляющим собой территорию нескольких племён. В этом можно усмотреть намёк на существование у скифов племенных объединений под властью одного вождя.
Не сомневаясь в существовании у скифов рассматриваемого времени патриархального рабства, мы в то же время хорошо знаем о широком экспорте рабов из Северного Причерноморья в средиземноморскую Грецию в V в. до н. э. И на основании надписей и на основании литературных свидетельств также хорошо, например, известно, что у афинян V в. понятие «скиф» успело стать синонимом раба-полицейского. О значительной роли экспорта черноморских рабов в более позднее время красноречиво рассказывает греческий историк II в. до н. э. Полибий.
Как совместить эти сведения о широком вывозе рабов из Северного Причерноморья с нашим представлением о ещё патриархальных формах рабства? Ответ на этот вопрос, очевидно, следует искать по линии оценки тех сведений, какими мы располагаем о положении северочерноморских рабов и их роли в производственной жизни общества.
Вряд ли несвободный труд мог найти себе широкое применение в хозяйстве оседлого населения. Широкая эксплуатация труда рабов обычно оставляет после себя заметный след в материальной культуре того общества, которое строит на ней своё хозяйство. В этом отношении памятники материальной культуры Северного Причерноморья, если не считать территории греческих городов и Боспорского царства, о которых речь будет идти особо, не дают особых оснований для предположения о заметном развитии рабства в местной среде.
Тем не менее, рабы могли найти себе применение у кочевников. Помимо упоминания о царских скифах, «считавших всех остальных скифов своими рабами», у Геродота есть небольшой рассказ, специально посвящённый скифским рабам. В нём повествуется о восстании скифских рабов, которые встретили с оружием в руках возвращавшихся после похода в Азию скифов.
Сам по себе этот рассказ обладает всеми чертами типичной новеллы, написанной притом на весьма характерный для идеологии рабовладельческого общества сюжет. Чего, например, с этой стороны стоит финал рассказа, повествующий о том, как скифы догадались заменить обычное оружие бичами. При виде бичей восставшие рабы узнали в скифах, так сказать, своих «законных» хозяев и обратились в бегство.
В начале этого рассказа содержится, однако, ряд вполне реальных подробностей, касающихся использования несвободного труда в животноводческом хозяйстве скифов-кочевников. Геродот рассказывает, как скифы доили своих кобылиц и сливали выдоенное молоко в сосуды. На долю рабов из всех этих операций выпадала только одна: они взбалтывали разлитое по кувшинам молоко, чтобы отделить от него сливки. К большему они не были способны, так как, по словам Геродота, скифы-кочевники ослепляли своих рабов.
Приём ослепления пленников-рабов у кочевников в целях предотвращения побегов не противоречит данным исторической этнографии. В обстановке кочевого быта такой приём вполне объясним: постоянные передвижения по огромным степным пространствам облегчали для пленников бегство.
