Рассмотрим теперь материалы могильников возле сел Петуховки и Аджигола, раскопанных М. Эбертом. Антропологические определения черепов из этих могильников производил А. Шлитц. Он различает здесь четыре типа черепов: 1 — средиземноморский, принадлежащий греческому населению; 2 — брахикранный, который он сопоставляет с кельтскими черепами; 3 — долихокранный, характерный для македонян и фракийцев; 4 — неясный, названный автором «киргизским» 13.
В связи с выделением в группе марицынских кельтских черепов, интересно вспомнить, что в декрете в честь Протогена (IOSРЕ, I2, 32) дважды упоминаются галаты. В. В. Латышев убедительно показал, что под галатами декрета следует понимать ту часть кельтских племен, которая после неудачного похода в Грецию и поражения в 276 г. до н. э., осела во Фракии, образовав свое государство с центром в г. Тила, просуществовавшее лишь до 211 г. За это краткое время галаты, видимо, не раз совершали набеги на Ольвию. Надо думать, что этот факт не прошел для населения Ольвии бесследно. В декрете упоминаются перебежчики (ΟΙ ΑΥΤΟΜΟΑΟΙ), которые известили ольвиополитов о надвигающейся опасности. Перебежчики из числа самих галатов, очевидно, оседали в Ольвии. В связи с этим появляются в ольвийских погребениях неизвестные до этого фибулы среднелатенского типа, получившие довольно широкое распространение во II—І вв. до н. э.
Видимо, более чем полувековое соседство Ольвии с царством Тилы оказало на нее некоторое влияние.
В декрете в честь Протогена упоминаются еще племена сайев, фисаматов и савдаратов. Что касается двух последних, то ни у кого из исследователей не возникало сомнения в их сарматском происхождении. Археологические материалы из раскопок сарматских могильников на Днепре показывают, что единичные случаи проникновения сарматов в район Нижнего Приднепровья относятся еще к III в. до н, э., хотя массовое заселение этих районов сарматскими племенами происходит лишь во II в. до н. э. Очевидно, фнсаматы и савдараты являлись такими передовыми отрядами сарматских племен, уже в III в. кочевавшими в окрестностях Ольвии.
Мы считаем правильным мнение М. И. Артамонова, видевшего в сайях скифов царских; их центр впоследствии (в III—II вв. до н. э.) переместился из нижнеднепровских степей в Крым. Это были те самые крымские скифы, которые в III в. до н. э. начали теснить Херсонес и Боспор, ища выхода к Черному морю. Декрет в честь Протогена рассказывает о непрерывных набегах сайев с требованием дани, подготовивших подчинение Ольвии власти Скилура. Он явился преемником дела, начатого еще Сайтафарном. Набеги Сайтафарна, сайев и скептухов, последующее подчинение Ольвии власти Скилура, поход Палака против Херсонеса, захват Прекрасной гавани и осада Херсонес а представляют события одной и той же цепи и ярко характеризуют политику скифского царства в Крыму в III—II вв. до н. э.
Некоторые вопросы социальной и политической жизни Ольвии в конце IV — начале I в. до н. э. Исследование погребальных конструкций и состава инвентаря эллинистических захоронении Ольвии позволило нам выделить из общей массы ольвийских погребений ряд социальных группировок. Крупные рабовладельцы, торговцы и хозяева ремесленных мастерских-эргастериев, свободные ремесленники, работавшие в этих мастерских за плату, мелкие торговцы и крестьяне, обрабатывавшие свои небольшие наделы на территории городской хоры,— все эти разнородные в имущественном отношении группы составляли гражданское население Ольвии — ΟΛΒΙΟΠΟΛΙΤΑΙ.
Имеющиеся в нашем распоряжении источники, как археологические, так и эпиграфические, затрагивают главным образом различные стороны жизни зажиточных и изредка средних слоев населения. О положении беднейших слоев ольвийского населения находим в источниках лишь самые незначительные намеки.
Основные процессы, характерные для социальной жизни эллинистической Ольвии, были общими для всех греческих полисов. Это, прежде всего, процесс концентрации богатств в руках немногих ольвийских семей, разложение средней прослойки, пополнявшей ряды, с одной стороны, беднейших жителей города, а с другой — богатых граждан. Ольвийские погребения красноречиво свидетельствуют о том, как происходил этот процесс.
Глубокое имущественное расслоение в эллинистическое время хорошо видно не только на ольвийских погребениях, но и в устройстве жилых домов.
