ДОРОГИ И СУДЬБЫ ПОЛКОВЫХ СВЯЩЕННИКОВ
Архивные документы, воспоминания полковых священников, официальные сводки военных лет – будь то период Крымской войны или события времен Первой мировой войны – позволяют нам составить общую картину участия священнослужителей в военных действиях. Это касается и устройства походных церквей, и условий перевозки их из расположения одной части в другую, и выпекания просфор, и самого быта священников. При всем разнообразии имеющихся сведений есть в их судьбах много общего: постоянный риск, непредсказуемость ситуации и ощущение необходимости своей работы.
Священник в боевых условиях – явление необычное хотя бы только потому, что он – единственный безоружный человек на поле брани. И при этом в нем всегда жили чувства сострадания, соучастия, любви и терпения. В тяжелых условиях обороны Севастополя или покорения Шипки, в промозглых фанзах Китая и залитых дождями окопах австрийского фронта священнослужителям вспоминались их родные города, храмы, прихожане, семьи. В письмах своим родным они писали, как далеко от них идут бои, как берегут они свое здоровье, как тиха и спокойна их жизнь. А на самом деле: денщик (он же псаломщик и просфорник) наскоро собирает нехитрую церковную утварь, увязывает ее и взгромождает на лошадь; и поскольку обоз с церковной палаткой (передвижной) опаздывает, священник, не дожидаясь обоза, выясняет направление боевых действий – и в путь. Антиминс и Святые дары всегда с собой, на теле, ведь неизвестно, когда придется срочно причастить раненых или умирающих.
Их ждали в лазаретах, на привалах, старались помочь в установке походной церкви, помогали устроить быт… Надо ли говорить, что в условиях фронтовых действий священники олицетворяли для многих то родное и незабываемое, что осталось далеко позади. Им нужно было оказаться в самой гуще событий, успеть причастить или хотя бы благословить умирающего, утешить добрым словом раненого и отпеть души уже отошедших в мир иной. Иногда – уже после погребения.
Из дневника отца Митрофана Сребрянского: «Я покрыл могилу ковровым платком, поставил на нее Евангелие, положил крест, вставил свечу. Облачился…». Особенно большие проблемы возникали с установкой передвижных церквей: если даже церковная двуколка не опаздывала, необходимо было заранее приготовить место, расчистить его, запасти колышки для крепления. На установку походной церкви хватало часа, разбирали и того быстрее. Священник старался приурочить установку церкви и провести богослужение в дни самых знаменательных церковных праздников.
Июнь 1915 года. Последний долг офицеру.
Особую заботу составляла выпечка просфор: и в нормальных условиях это было делом серьезным, а в походе необходимо было найти дрова, подходящую посуду, поставить опару, вымесить тесто, выпечь его. В период русско-японской войны священники приспособились к проведению богослужений в местных условиях: часть комнаты в фанзе отделяли занавеской для алтаря, протягивали веревку и на нее крепили иконы и царские врата, ставили престол, обычная доска покрывалась льняной скатертью с вышитыми крестами – жертвенник был готов. Даже краску для пасхальных яиц ухитрялись добывать по-своему: в котле кипятили красную китайскую бумагу и прямо в размокшей массе красили яйца. Труднее было в холодное время года: крест приходилось заворачивать в ризу, чтобы при температуре минус 1°–20° он не прилипал к губам.
26 ноября 1917 года. Парад Георгиевских кавалеров.
Весть об установленной церкви быстро разносилась среди сражающихся. Если выпадали часы отдыха, возле нее «со знаменами и штандартами собирались полки, впереди – Георгиевские кавалеры всего корпуса» -так описывает день Святого Георгия в своем «Дневнике полкового священника» отец Митрофан.
Передвижная церковь. 1915 г.
Передвижные военные церкви имели много икон, сюжеты которых отразили военную историю Отечества: изображения преподобного Сергия Радонежского, святых Димитрия Донского, Александра Невского, покровителя небесного воинства Архистратига Михаила, Георгия Победоносца. Особо благоговейно относились воины к чудотворным иконам, которые были известны как явившие чудо в военное время. Среди них – и наша, николаевская, икона Касперовской Божьей Матери: по преданию, она спасла г. Одессу от врага в период Крымской войны в 1854 году. У военных икон была своя боевая судьба, свои пути; после окончания военных действий вся церковная утварь возвращалась в приходский храм по месту дислокации воинского подразделения. Из военных походов войско часто привозило новые иконы — это был дар архиереев других городов, через которые проходил путь. В нашем г. Николаеве в одной только Свято-Никольской церкви 58-го пехотного Прагского полка находились четыре такие иконы: в 1833 году константинопольский патриарх Констанций V преподнес в дар 2-му батальону 51-го Егерского полка (из которого позже был сформирован 3-й батальон Прагского полка) икону Святого Николая; в 1904 году император Николай II благословил полк иконой «Спас Нерукотворный», и в этом же году, при прощании с уходящим на фронт гарнизоном жителями города Николаева были поднесены военным иконы Святого Георгия Победоносца и Святых апостолов Петра и Павла.
