ЗАВЕЩАНИЕ ГОСПОЖИ ВИНЬОН

В этом году исполняется 90 лет со дня освящения в нашем городе храма, построенного последним перед революцией. Речь идет о Леонидо-Феодосиевской церкви, которая стоит на территории городской больницы №1 (ул. Володарского, ). Сегодняшние николаевцы знают этот храм под другим именем – во имя Св. великомученика Пантелеимона Целителя. 14 лет назад здесь произошло событие, которое всколыхнуло весь город…

8 мая 1992 года в кабинете директора Николаевского краеведческого музея раздался телефонный звонок. Взволнованный мужской голос сообщил: в подвале под больничной церковью обнаружен большой гроб. (Напомним, что в начале 90-х годов здания церквей возвращались верующим, и почти сразу же в них начинались ремонтные работы по восстановлению благолепия). Автор статьи вместе с коллегой — старшим научным сотрудником Сергеем Пискуревым немедленно отправились к месту событий.

Новость в мгновение ока облетела всю больницу, и возле храма собралось огромное количество людей: медперсонал, больные из разных отделений и даже… военные. Последних вызвали «на всякий случай» -вдруг в подвале окажутся взрывоопасные предметы. Пробиться сквозь толпу любопытствующих работникам музея помогли только служебные удостоверения.

…В темный подвал вели полуобрушенные от времени ступени. В центре, прямо на полу, освещенный военными фонарями, стоял необычный по своему виду гроб: массивная крышка с изображением креста, подставки в виде львиных лап, отсвечивающие позолотой. Когда гроб выносили из подвала, бросилось в глаза то, что он металлический, по виду – будто изготовленный для человека большого роста. Может, внутри есть еще и деревянный гроб?

Церковь Святого Пантелеимона.

Поставленная в центре храма находка сразу привлекла к себе внимание тележурналистов. Посыпались вопросы: кто, по-вашему, может быть здесь похоронен? Почему под церковью? Естественно, о храме было кое-что известно: когда построен, кто служил… Но знали музейщики и то, что хоронили под церквами людей в исключительных случаях. Это мог быть священник, или благотворитель, давший денег на строительство храма, или кто-то еще, имеющий близкое отношение к церкви.

Ждали настоятеля -отец Никита Чудинович вел в это время службу в Баштанке. После его приезда крышку без особых усилий сняли, 10 и взглядам присутствующих предстал… нет, не скелет, а прах усопшей женщины, прикрытый тонким белым покрывалом. Я не зря подчеркнула: именно прах, ибо по отношению к усопшим это слово подходит более, а скелет – понятие, скорее, медицинское.

Феодосья Ильинична Виньон.
Словесный портрет
(худ. С.Пантелейчук.).

Многих присутствовавших не слишком приятное зрелище заставило покинуть храм, только тележурналисты механически продолжали фиксировать происходящее, да священник и музееведы «работали». Отец Никита откинул покрывало, Сергей Пискурев тщательно фиксировал на бумаге все увиденное, а на мою долю пришлось самое трудное и интересное: нужно было просчитать пути, которые дали бы возможность определить имя покойной. Однако ни засохший букетик цветов, ни флакон от духов, ни деревянный крест в руках усопшей не давали ни малейшего намека на ее имя. Даже маленький бронзовый медальончик на груди с изображением Ченстоховской Божьей Матери помог мало. Хотя предметы католического культа были пусть небольшим, но шансом.

…Как-то быстро опустел храм -сенсации не получилось. И потому так же быстро решили опустить гроб назад, в подвал церкви. Кто-то предложил взять фрагмент праха для определения возраста усопшей. Через некоторое время мы узнали, что она умерла в возрасте 75 – 78 лет.

Неизвестность, «безымянность» женщины, к чьей судьбе мы прикоснулись по долгу своей службы, заставляли музейщиков искать доказательства ее причастности к церкви. И главное, что нужно было найти, – имя. Однажды, в середине 90-х годов XX века, настоятель храма отец Иван Лещик тихо, не прося, а, скорее, сожалея, сказал: «Знать бы имя… Господь-то знает, а помянуть бы громко, в храме, чтобы все слышали. Зря ведь не погребли бы под церковью. Может, дай Бог, и найдете…».