Следовательно, повелители скифских племен по праву считали себя потомками властелина Неба-лучезарного Солнца, олицетворявшего-единство голубого и желтого — цветов мира и спокойствия. Что же, как ни золото, напоминает неотразимый блеск небесного светила, потому-то скифская знать и имела в нарядах так много драгоценного металла. По легенде, именно с неба упали священные дары: золотой плуг, золотое ярмо, золотая секира и золотая чаша. Правда, дары в огромной степени символизировали земледельческую сущность народа, а достались кочевому. Парадокс фольклора? Историческая особенность бытия. Вошедший в традицию народный рассказ о чудесном воспринимался как достоверное событие.
Скорее всего, результат народного творчества в данном случае следует рассматривать как итог процесса взаимопроникновения двух мощнейших культур — коренного и пришлого порядка. Сохранность священного золота, в первую очередь, была поручена царской элите Скифии. В философском аспекте понятия: «священные дары», «священное золото», «царские очаги», «царское золото», «царское Табити» включают в свой состав совокупность специфических признаков. Немаловажное значение имеет и материальная сторона данного предмета исследований. Наверняка существовали исторические реликвии, реальные ценности, принадлежавшие, в первую очередь, царской элите Скифии.
Перед ними преклонялись, давали клятвы, их оберегали даже ценой собственной жизни. Так зарождалась идеология государственности, национальной гордости в среде древних народов. Хотя, по сути дела, царскому роду Скифии принадлежал почти весь «золотой запас» страны и все ее ресурсы, если попытаться дать краткую имущественную оценку собственности с точки зрения современных позиций.
Главное из скифских поверий предполагало, что душа после биологической смерти человека продолжает свое существование, т. е. вечна. Тогда обязанность оберегать священные дары сохранялась за повелителем племен и земель и после его кончины. Поэтому обычай выставления у курганов фигур всадников с ритуалом массовых жертвоприношений носил глубоко символический характер. По всей видимости, попасть в состав отряда вечного дозора царских земель и «царского Табити» было в огромной степени почетно. Иначе, за год до своей предполагаемой гибели «жертвы» просто разбежались бы. Присоединяясь к ритуалу жертвоприношения, его прямые и косвенные участники как бы гарантировали себе вечное право и славу духовного родства с царственной особой. В этом, на мой взгляд, заключалось широкое нравственное поле чести скифской молодежи, основанное на глубокой вере в бесконечность бытия души и «царского Табити».
Таким вот своеобразным способом подтверждалась верность клятве перед «царскими очагами». Верность же царской души традициям народа выражалась в полном соблюдении формы, правил и особенностей ритуала. Следуя обычаю, а может быть и прижизненной воле царя, у кургана выставлялся траурный «дозор» под открытым небом. По древней традиции, рожденной легендой о происхождении скифов, обладатель земельного надела один раз в год обязан был объехать в течение светлого времени суток всю свою землю. Тем самым в форме народного празднества выражалась верность главы кочевья «священным дарам». Цари избегали этой участи путем умилостивления «священного золота» щедрыми жертвоприношениями. За них эту обязанность традиционно исполняли царские наместники-номархи. По всей видимости, у царских скифов их было пятьдесят.
